Неделя с ТМК. Выпуск №39 (187)
0:00
/
Традиционно Камчатка ассоциируется с величественными вулканами и кипящими гейзерами, вкуснейшей икрой и красной рыбой, суровыми Тихим океаном и Охотским морем. Сегодня попасть туда нетрудно, но было время, когда до Камчатки добирались годами. И мало было до нее доехать, надо также было взять с собой все необходимое – от еды до железа.
Далекая Камчатка не сразу покорилась русским первопроходцам. В XVII веке экспедиции Михаила Стадухина, Ивана Бакшеева, Луки Старицына и Владимира Атласова шаг за шагом проникали вглубь загадочного полуострова, изучая его земли и налаживая контакты с местными племенами.
Они же составляли их «скаски» – донесения начальству, ставшие подлинным кладом для историков и краеведов. В них можно найти немало интересного, связанного с металлургией. Приведем фрагмент «скаски» толмача Никиты Ворыпаева, побывавшего на Камчатке во время экспедиции Луки Старицына – в ней он описывает ительменов, коренной народ Камчатки.
«Железо у них не родится, и руды плавить не умеют», – писал Никита.
О быте же соседствовавших с ительменами коряков писал Владимир Атласов: «А товары им де надобны – железо, ножи и топоры, и палмы, потому что железо у них не родится».
«Железо у них не родится» – подметили оба исследователя. К моменту появления на Камчатке русских первопроходцев местные народы действительно не добывали и не плавили железную руду, не обрабатывали металл, а кузнечному делу они научились значительно позже.
Наглядное тому подтверждение – «Описание земли Камчатка» XVIII века, составленное знаменитым географом Степаном Крашенинниковым, несколько лет скрупулезно исследовавшим край огнедышащих вулканов:
«Сказывают о Камчатке, будто железные инструменты знали камчадалы еще до покорения Российской державе, а получали их от японцев, которые приезжали к Курильским островам».
Покорение Камчатки давалось нелегко. В 1697-м, а по другим сведениям – в 1698 году Владимир Атласов заложил Верхнекамчатский острог. Проживавшие в нем казаки занялись торговлей с окружавшими их народами. Отсюда и из основанного в 1740 году Петропавловского острога (будущей столицы региона Петропавловска-Камчатского) приезжавшие поселенцы, распространялись по всей территории полуострова.
Серьезный импульс исследованию и освоению Камчатки дал известный мореплаватель Витус Беринг. Для его первой Камчатской экспедиции пришлось доставлять пушки и ядра из Санкт-Петербурга, для второй же – их изготовили на Каменском железоделательном заводе на Урале. В обоих случаях их транспортировали на подводах и такой труд был тяжелым – ни автомобильных и железных дорог, ни мощных машин тогда не было и в помине.
Снабжение экспедиций Витуса Беринга поставило на повестку дня вопрос о строительстве на Камчатке металлургического предприятия – перевозка пушек и ядер была недешевой. Еще в 1727 году сибирский губернатор Михаил Долгоруков обсуждал его с начальником Уральских горных заводов Георгом де Гениным. Последний посчитал идею невыгодной.
«Понеже вознадобится для литейного дела, ежели на Камчатке железные руды сыщутся, построить плотину и при ней домну, к которой востребуются деревянные водяные меха и прочие тяжелые припасы, и ежели так, то извольте милостиво рассудить, как можно в такое дальнее место оные меха и другие тяжелые припасы нартами на собаках провезти? Того никоим образом учинить невозможно», – заявил он.
Тем не менее в 1735 году в Якутии заработал Тамгинский железоделательный завод – первое в мире металлургическое предприятие в зоне вечной мерзлоты. Его управитель оставил ценную запись про намерение Витуса Беринга: «Сколько в Якутску понадобится железа, толикое число надлежит приуготовить, потом со всею командою идти из Якутска на Камчатку и в Охотск и тамо завод строить и железа приуготавливать».
Выходит, Витус Беринг всерьез рассматривал перспективы сооружения металлургического предприятия прямо на Камчатке. Проект для XVШ века очень смелый, да и сейчас никто на подобное не решился, хотя уровень технологий значительно вырос с тех пор.
Как бы то ни было, металл на Камчатку шел с Тамгинского железоделательного завода и других предприятий России. Между тем существовала острая надобность в организации металлургического производства на Камчатке. И оно появилось!
Есть в 300 километрах от Петропавловска-Камчатского старинное село Мильково, заложенное в 1743 году. Его упоминает полковник Федор Плениснер, соратник Витуса Беринга, в своем труде «Краткое о Камчатке объяснение»: «Мильково деревня, в коей 1760 году июля 22 числа купцом Семеном Глазачовым отъискана железная руда по речке называемой Омшарине, […] и из той руды плавится железо и куют якори и прочее».
Из текста становится очевидным – около Мильково функционировал полноценный завод, выпускавший железо и производивший из нее изделия для населения. Правда, на сайте администрации Мильковского муниципального района говорится про обнаружение железной руды в 1752 году.
Ее залежи были приличные по размеру и находились на поверхности – «показанной руды имеется довольное число в буграх поверх земли». По всей видимости, жители Милькова ее и нашли, однако не имели возможности вести ее переработку. У Семена Глазачова они были, и он не упустил выпавший ему шанс.
Семен соорудил печь, добыл руду (вероятно, заплатив крестьянам) и выплавил из нее 20 пудов. Затем она была перевезена в Большерецкий острог – находящуюся в ней канцелярию Семен Глазачов попросил дать ему привилегию на выпуск железа с передачей 10% в казну. Его ходатайство было удовлетворено.
Семен Глазачов нанял работников, ломавших руду и производивших из нее железо, по всей видимости, возвел еще печи (сколько их имелось – мы не знаем), и процесс пошел. Предприятие функционировало исключительно летом, зимой к нему подвозили сырье. Часть рабочих ломала руду, другая – плавила железо. 10% от объема готовой продукции поставлялась Охотской флотилии, остальное продавалось частным лицам по «вольной цене».
Назначенный в 1772 году главным командиром Камчатки премьер-майор Магнус Бем докладывал императрице Екатерине II: «От Верхнекамчатского острога в недельном расстоянии заложен железный завод, на котором столько железа выплавлено, сколько во всю мою бытность в Камчатке на разныя казенныя поделки потребности к употреблению было без недостатка, а ежели знающие того дела плавильщики туда посланы будут, то не только Камчатка, но и Охотский порт тамошним железом снабден быть может, а какая доброта в тамошнем железе, усмотреть можно из поднесенных мною в. и. в. в Камчатке сделанных трех ножей, которые ныне находятся в кунсткамере».
Посетив предприятие и ознакомившись с его состоянием Магнус Бем убедил Семена Глазачова отдать его государству. Взамен он получил деньги и стал его мастером – фактически директором. Завод по-прежнему работал. В 1775 году Семен Глазачов по неясной причине покинул его, при его преемнике дело шло хуже: выплавка упала, качество ухудшилось.
В 1779 году Магнуса Бема сменил Василий Шмалев. Он пришел к выводу о необходимости закрытия предприятия, обосновывая его «худостью руды и непрочностью железа». В следующем году завод остановился и стал постепенно разрушаться.
Однако заводу повезло. Прибывший на место Василия Шмалева Франц Рейнеке (отец полярного исследователя Михаила Рейнеке) отменил решение предшественника, восстановил и расширил предприятие. Выпуск железа вырос, но ненадолго – вдобавок расширялась доставка металла с материка.
Франц Рейнеке пытался сократить издержки и повысить качество, попав в конечном счете в патовую ситуацию – закрывать завод ему не хотелось, содержать его за счет казны он не мог. Выход из сложившегося положения был найден в передаче завода двум местным крестьянам на выгодных для них условиях – арендную плату с них не взимали, они все железо отгружали государству по договоренной стоимости. В течение трех лет они пытались вывести его на прибыль – тщетно. Предприятие навсегда прекратило существование.
Справедливости ради стоит отметить: Мильковский железоделательный завод был вполне успешен для реалий XVIII века и сыграл важную роль в освоении Камчатки. И даже с современными технологиями на Камчатке не было построено нового завода. Только в сентябре 2025 года стало известно о запуске на Камчатке предприятия по производству из лома стальной арматуры мощностью 30 тысяч тонн в год.
